Сайт Миссионерского отдела Шатурского благочиния

Тяжело, неимоверно тяжело, в узкую душу человеческую и еще более узкое человеческое тело вместить, втиснуть бесконечную, вечную жизнь. Заключенные в стенах жители этой земли подозрительно относятся ко всему потустороннему. Заключенные во время и пространство они не терпят, вероятно, по инерции, чтобы нечто над-временное и над-пространственное, нечто потустороннее и вечное разорвало эту оболочку, проникло в их среду. Они это считают нападением, на которое отвечают войной. Разъедаемый молью времени человек не любит вмешательства вечности в этой жизни и трудно привыкает к нему. Чаще всего он это считает насилием и непростительной неучтивостью. Иногда он сурово бунтует против вечности, так как выглядит слишком малым, крошечным по сравнению с ней. Много раз восстает на нее и доходит до дикой ненависти, потому что понимает ее слишком по-человечески, по-земному, мысля о ней разумом мира сего. Вросший телом в материю, прикованный тяжестью ко времени и пространству, отринутый духом от вечности житель земли не любит тягостных для него восхождений в потустороннее и вечное. Пропасть, зияющая между временем и вечностью, для него непреодолима; ему недостает силы и мощи. Окруженный смертью со всех сторон человек с усмешкой относится к тем, которые говорят: человек — бессмертен и вечен. Чем бессмертен? Смертным ли телом? Чем вечен? Немощным ли духом? 

Чтобы быть бессмертным, человек должен в центре своего самоощущения чувствовать себя бессмертным; чтобы быть вечным, он должен в центре своего самосознания сознавать себя вечным. Без этого и бессмертие, и вечность - лишь навязанные предположения. Если человек когда и имел это чувство бессмертия и это сознание вечности, то это было так давно, что атрофировало под осадком смерти. Несомненно, атрофировало - об этом свидетельствует вся таинственная структура человеческого существа. Все мучение наше сводится к этому вопросу: как оживить это атрофированное чувство; как воскресить это атрофированное сознание? Люди не могут этого сделать, ни трансцендентальные человеческие боги. Это может сделать только Бог, Который Себя, бессмертного, воплотил в человеческое самоощущение и Себя, вечного, в человеческое самосознание. Это соделал Христос, воплотишись в человека и став Богочеловеком. Только в Нем человек действительно ощутил себя бессмертным, осознал себя вечным. Богочеловек личностью Своей преодолел пропасть между временем и вечностью и восстановил связь между ними. Отсюда, только тот человек действительно чувствует себя бессмертным и действительно сознает себя вечным, который органически соединился с Личностью Богочеловека Христа, с Его Телом, с Церковью. Поэтому для человека и человечества Личность Христова стала единственным переходом и путем из времени в вечность. 

Поэтому в Церкви, в Православной Церкви, Личность Богочеловека Христа стала и осталась единственным путеводителем и светочем из времени в вечность, из самоощущения смертности в самоощущение бессмертия, из самосознания временности и тленности в самосознание вечности и нетления. Вечно живая Личность Богочеловека Христа и есть в самой сущности Церковь. Церковь — это всегда личность, причем Богочеловеческая личность, Богочеловеческий дух и тело. Сущность церкви, жизнь церкви, цель, дух, учение, пути - даны в чудесной Личности Богочеловека Христа. Отсюда и миссия церкви в том, чтобы всех своих верных органически и лично соединить с Личностью Христовой, чтобы их самоощущение соделать христо-ощущением и их самосознание — христо-сознанием, чтобы их жизнь была жизнью во Христе, чтобы их личность была личностью во Христе, чтобы в них жили не они, а Христос (Гал. 2,20). 

Миссия церкви - своих членов возрастить в бессмертие и вечность, соделывая их причастниками Божеского естества (2 Петр. 1, 4). Еще миссия церкви состоит в том, чтобы в каждом члене своем возрастить веру в то, что бессмертие и вечность - это нормальное состояние человеческой личности, а не временность и смертность, что человек - это странник, путешествующий через смертность и временность в бессмертие и вечность. Церковь — это Богочеловеческая вечность, воплощенная в границах времени и пространства. Она в этом мире, но «не от мира сего» (Ин 18, 36). В этом мире она для того, чтобы его воздвигнуть до горнего мира откуда и она сама. Она - вселенская, соборная, богочеловеческая, вечная, поэтому хула, непростительная хула на Христа и Духа Святого делать из нее национальный институт, сужать ее до мелких, преходящих, временных национальных целей. Цель ее над-национальная, вселенская, всечеловеческая, — соединить всех людей во Христе, всех, не взирая на национальность, расу, класс. «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3, 28), ибо «все и во всем Христос» (Кол. 3, 11). Пути этого всечеловеческо-богочеловеческого соединения всех людей во Христе сообщаются церкви в святых таинствах и богочеловеческих подвигах. В самом деле: святое таинство евхаристии, причащения, представляет собой, определяет, составляет Христов путь соединения всех людей: через нее человек органически соединяется со Христом и со всеми верными. А через личное подвизание в богочеловеческих подвигах: в вере, молитве, посте, любви, кротости, милосердии человек утверждает себя в том единстве, соблюдает себя в той святыне, сам лично переживая Христа, как единство своей личности и как сущность своего единства с прочими членами Святого Тела Христова – Церкви.

Св. Иустин Попович